«Чтобы люди просто взлетали» Как династия Митрофановых перевоспитывает хулиганов в «Упсала-Цирке»

Ирина и Ярослав Митрофановы не запрещают своим детям стоять на руках, висеть вниз головой и крутить сальто. Более того: делают это все вместе на тренировках и выступлениях «Упсала-Цирка» — единственного в России «цирка для хулиганов». Проект появился, чтобы бездомным и беспризорным питерским подросткам в нулевых было, чем заняться и куда прийти с улиц и вокзалов.

Сегодня в нем занимаются дети мигрантов, школьники, столкнувшиеся с буллингом, подростки с аутизмом, синдромом Дауна и многие другие. Фотограф Маша Гельман и журналистка Софья Козич заглянули в шатер, чтобы увидеть тех, кто устраивает этот цирк.

«Упс!»

«Упсала-Цирк» родился в Петербурге в начале нулевых и был ответом на детскую бездомность. В те годы цирковые студии для «трудных подростков» были распространены в Европе как эффективная социальная технология. Решив создать такой цирк в России, молодая режиссер Лариса Афанасьева и немецкая студентка Астрид Шорн буквально на улицах знакомились с беспризорными подростками и предлагали им попробовать что-то по-настоящему новое. Например, жонглировать или ездить на моноколесе, а не красть кошельки из карманов прохожих и нюхать клей из пакетов. 

Тех, кого они вовлекли в цирковое искусство, было немало. Само слово «Упсала» было образовано от междометия «упс!», которое часто произносят, совершая ошибку или неловкость. Но в цирке ошибки превращаются в кувырки, а кувырки — в перфомансы, и значит у любого хулигана есть шанс стать артистом цирка, акробатом. «Ала» в названии проекта перебралось из возгласа «але оп!», которым артисты сопровождают удачные трюки и подбадривают себя для новых.  

Поначалу «Упсала-Цирк» был бездомным и репетировал то в школьных спортзалах, то в домах культуры — на тех площадках, где «хулиганов» готовы были принять. 

В 2015 году проект обзавелся собственными стенами. В стационарном шатре на Свердловской набережной трюки и номера собирались в спектакли-высказывания о трудностях взросления, о силе наивного искусства, о репрессиях. Спектакль «Я — Басе» даже стал лауреатом «Золотой маски», но главное, что сотни подростков нашли здесь поддержку и обрели место для выражения своей индивидуальности, своих талантов и надежд.  

И хотя бездомных детей на улицах Санкт-Петербурга со временем стало меньше, набор подростков в цирк не прекратился: сегодня в шатер приходят дети из семей мигрантов, с расстройством аутистического спектра и синдромом Дауна, школьники, столкнувшиеся с буллингом и насилием. «Упсала-Цирк» и спустя почти четверть века остается местом, где любой подросток, которому трудно с собой и миром вокруг, может найти поддержку, наставников и друзей.

«Боль — это первое, с чем нужно справиться»

Главный тренер «Упсала-Цирка» Ярослав Митрофанов работает в нем почти с самого начала. «Главная по воздуху» — Ирина Митрофанова, жена Ярослава. Двадцать лет назад они познакомились, репетируя совместный номер для выступления, а сегодня вместе ставят спектакли и трюки в «цирке хулиганов».

Семейным делом заняты и их старшие дети: семнадцатилетняя Лилу и четырнадцатилетний Мирослав принимают участие в постановках; семилетний Яромир играет в амфитеатре или катается здесь же на велосипеде, пока старшие готовят спектакль. Ну а в жизни девятилетнего Ратислава «и так слишком много цирка», объясняют родители, поэтому он посвящает себя плаванию в бассейне.

Вспоминая собственное небогатое детство в многодетной семье, Ярослав говорит: «На улице тогда было много агрессии. Я сам себе находил развлечения и безобразил: гулянки по стройкам, побеги от милиционеров… Видел всякие страшные вещи — и много вариантов того, как могла бы повернуться моя жизнь. Меня спасло то, что я увлекся акробатикой: видел по телевизору соревнования, смотрел фильмы с Джеки Чаном, скакал по траве, пальцы ломал, но суть не в этом.

Мне повезло, у меня были очень хорошие родители. Отец хоть и пил, но был очень образованный, много читал, много со мной общался. И мать столько в меня вложила, огромное ей спасибо. Дома нам прививали милосердие, внушали, что человек человеку — друг, а не враг. Пусть у тебя рай в доме, но если у других жрать нечего, тебе не может быть хорошо».

Ирина Митрофанова хорошо понимает своих воспитанников: «Я никогда не была пай-девочкой. В школе прошла через буллинг. Если бы в тот момент “Упсала-Цирк“ существовал, я бы хотела попасть в такой проект». 

Ее специализация — воздушная гимнастика: «Мы летаем на всем: полотна, кольцо, ремни, трапеция, подвесной пилон, петли, канаты… Любой воздушный номер — это впечатляюще красиво, это невероятное владение телом. Чтобы этого добиться, нужно преодолеть боль и страх. Больно, даже когда просто начинаешь: ткань стягивает кисти, натирает ноги. Боль — это первое, с чем нужно справиться.

Второе — боязнь высоты: у кого-то она есть, у кого-то нет. Это всегда преодоление не только их страха, но и моего. Когда дети залезают наверх, я не знаю, кому страшнее, им или мне. Я всегда перепроверяю все карабины, все подвесы, тревожусь, чтобы они не упали, не повредились, особенно на спектаклях, где я не могу выбежать и поправить, если они что-то напутали. На самом деле, это очень эмоционально сложная работа. И когда в результате номер получается, я по-настоящему восхищаюсь ребятами».

В шатре «Упсала-Цирка» Ирина работает и с инклюзивным проектом, где дети с синдромом Дауна учатся воздушной гимнастике. Это помогает им развить навыки общения, координацию и выносливость, учит быть собранными.

«Я не делю детей на “типичных” и “нетипичных”, они все для меня — ученики, которые пришли в зал работать. Ребята с синдромом Дауна могут быть очень крутыми, и с ними можно работать так же, как и с “хулиганами”», — рассказывает Ирина.

Ирина и Ярослав не планировали отдавать ни одного из своих четырех детей в цирк. Но Лилу вспоминает, что с детства они с братом много времени проводили с родителями на работе: «Папа тренировал детей, а мы бегали по шатру и играли. Потом мы с Мирославом начали ходить на все спектакли. А когда выросли, пришли и сказали, что тоже так хотим!»

Правда, свое будущее старшая дочь Митрофановых видит не на сцене. Травмы и падения — будни для артистов цирка. Видя это, Лилу решила стать реабилитологом и поступила в медицинский колледж. «Когда ты [с нашей обычной травмой] приходишь к врачу, тебе сразу говорят: “Прыгать больше нельзя, бегать нельзя, желательно лечь на диван и лежать”, — говорит Лилу. — Но я знаю, что даже после тяжелой травмы можно восстановиться, просто надо делать это правильно».

Мирослав же мечтал о цирке с детства: «Я девять лет занимался спортивной акробатикой и очень хотел попасть в “Упсала-Цирк”. Мне было тринадцать, когда папа пришел домой и сказал, что один из актеров спектакля “45 минут” уехал и ему ищут замену. Я вызвался, и вот я уже второй год в команде. В “Упсала-Цирке” тренеры выступают вместе с нами, поэтому наши тренировки —  это диалог на равных в отличие от спортивной акробатики».

Родители Мирослава добавляют, что без взаимного уважения работать с детьми невозможно. «Как объяснить устройство вселенной пекарю? По-пекарски. А акробату — по-акробатски! — говорит Ярослав Митрофанов, главный тренер “Упсала-Цирка”. — Например, есть у нас мальчик, который постоянно дерется с другими, хотя может общаться спокойно. Я понимаю, что агрессивным поведением он защищает себя, поэтому спрашивают его: “Пацан, от чего ты защищаешься?” С каждым можно найти общий язык, но для этого нужно время. Даже не подходите к детям, если не готовы их полюбить со всеми особенностями».

Заруба

В «Упсала-Цирке» то и дело можно услышать, как кто-то говорит о своей «зарубе». Ярослав объясняет: «Заруба — это серьезная штука, это по-честному взять за что-то ответственность и сделать классно. Заруба — это дойти до результата. Заруба — это не бросить, когда сложно». 

Ирина мечтает создать номер: «В последние два годы мы работаем как тренеры, а как артисты — нет. Лично моя заруба — это снова войти в хорошую физическую форму и сделать номер.  У нас каждый год есть день открытой сцены, на которой может выступить любой из хулиганов и тренеров. Я хотела бы выступить там. Я люблю, когда могу не только объяснить, но и показать сама, чтобы влюбить и заразить как можно больше детей, подростков и взрослых цирком».

Для Лилу заруба — это учиться на пятерки в медицинском колледже и сделать номер в кольце так, «чтобы прямо вау!». Для Мирослава — научиться хорошо стоять на руках и круто жонглировать: «Я бы связал свою жизнь с цирком и продолжал выступать с разными труппами, разъезжать по миру, показывать свои спектакли».

А для Ярослава заруба в цирке — это «чтобы все двигалось, чтобы дети развивались разносторонне». Именно в образовательных проектах и в искусстве он видит смысл своей жизни: «Как правильно доносить информацию, чтобы человек захотел размышлять, видеть, созидать, развиваться и искать себя? В космос можно полететь только от мечты, а не от мысли “надо учить математику”. Все можно сделать с кайфом. Я хотел бы создать такую систему обучения в цирке, чтобы люди просто взлетали».